Владимир Никитович Телин, художник
Есть художники, к творчеству которых хочется вновь и вновь возвращаться. У меня среди таких художников – Владимир Никитович Телин (1941–2012). Наверное, потому, что когда смотришь на его работы, ощущаешь в них нечто основательное, важное, настоящее. То, что не меняется с контекстом так быстро мелькающего времени. Он знал истоки главного, настоящего – и показывал их в своем творчестве...
Народный художник России, лауреат Государственной премии РСФСР им. И.Е. Репина – и многие другие регалии – только констатация уровня мастера.
После грозы
Коренной москвич, он писал деревню – по-своему, по-особенному, по-телински. Благодаря, как писал искусствовед В.С. Манин,
«таланту замечать и дару запечатлевать. Он отталкивается не от придуманной манеры, под которую подгоняет потом любой сюжет, а от содержания, от подмеченной характерной особенности людских отношений, от своеобразий социального слоя и его психического склада, от постигаемой им жизни. В этих побудительных мотивах проступает нечто национально-особенное (…). В природе слышатся отзвуки душевных настроений. Она успокаивает, взывает к истокам, к воспоминаниям об ушедшем, отзвуки которого слышатся в настоящем времени»[1].
Ау...
Но, мне кажется, дело не только в умении видеть и запечатлевать окружающее. Владимир Никитович сумел предать в своем творчестве как раз то самое важное, основательное, потому что знал, откуда идут они, эти основы.
В гости
Возвращение, 2007 г.
Проводы гостей, 2004-2008 гг.
Вера в Бога, Православие – это было естественной и неотделимой частью жизни В.Н. Телина с самого детства, хотя, казалось бы, время тогда было не самое располагающее. В раннем детстве его и крестили – в храме иконы Божией Матери «Нечаянная радость» в Марьиной Роще, и в эвакуации он жил в деревне с верующей бабушкой…
«Ощущение веры, православной традиции как важнейшей части общего уклада бытия никак не конфликтовало в семье отца с тем, то творилось вокруг, с установками советского строя. Шло себе просто параллельно. Он умел смотреть глобально, видеть за сиюминутным – непреходящее», – говорит художник Александр Телин, сын Владимира Никитовича.
Зима в Суздале
Храмы в картинах Телина – это тоже всегда неотделимая часть жизни, окружающего пейзажа, без нарочитости, противопоставления. («Суздаль», 1995, «Звездочеты», 1982). У него вообще никогда не было нарочитости, что в жизни, что в творчестве.
В картине «На Троицу» (1994 г.) почти не разделить, где, собственно, храм, а где – окружающее пространство: синева неба становится частью синевы росписи, срезанные березки воспринимаются вместе с теми, что растут неподалеку, одежды людей по цвету перекликаются с одеянием святых – так художественными средствами создается в этой работе ощущение единства Церкви земной и Небесной.
На Троицу, 1994 г.
Наполнена жизнью и тихой радостью картина «Родительский день» (1979 г.). Опять же, в чем повод для радости – живые идут навестить могилы своих умерших близких? Но это только если смотреть с нашей, земной, бытовой точки зрения. Художник делает акцент на другом: фигуры людей, могильные кресты ты видишь уже после, во вторую очередь, ведь главное в работе – уходящие ввысь купола храма, колокольня, деревья с птичьими гнёздами, сами птицы, кружащие в весеннем небе. В картине совсем нет пустого пространства, все оно занято жизнью. Весь настрой картины очень созвучен евангельским словам: «Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы» (Лк. 20, 38).
Родительский день, 1979 г.
В произведениях художника вообще всегда побеждает жизнь и свет. Вот работа «Россия. Беженцы» (1995 г.). Именно свет, который льется с неба там, на другом берегу, где в самом центре расположен белокаменный храм, прорывается из-за туч, – делает произведение не трагическим, несмотря на такой невеселый сюжет. А на этом, ближнем к зрителям, берегу, среди беженцев, на переднем плане – молодая мать с младенцем, которая выделена и масштабом, и цветом. То есть, несмотря на все, жизнь торжествует и побеждает. Хотя пока темно и страшно…
Русская зима
Россия. Беженцы, 1995 г.
Если отчаяния нет даже в драматическом, трагическом, то в бытовом, повседневном Телин находит праздничное и радостное. Вот работа «ГУМ, ЦУМ, Детский мир» (1979 г.) – яркостью цветовых пятен вызывает ассоциации с теплым лоскутным одеялом, созданным руками умелой мастерицы. Если смотреть на сюжет с точки зрения бытовой логики, снова возникает вопрос: при чем тут красота? Деревенские жители приехали закупаться в Москву, поскольку там, где они живут, особо ничего и не купишь, и они бегают от магазина к магазину, со свертками, авоськами, да еще на улице зима, неуютно… Но Телин смотрит глубже, дальше социального, а потому его работа – про истинную красоту, и зима у него очень уютная, и люди, явно не столичные жители, оказываются очень созвучны московской архитектуре, ведь для Телина в деревенской жизни, которая связанна с ритмами природы, – истоки человеческой цивилизации вообще, то есть – это основа, на которую потом нанизываются все достижения культуры и искусства.
ГУМ, ЦУМ, Детский мир. 2008 г.
Художник всегда смотрел на мир взглядом, полным поэтической любви и нежности по отношению к окружающему. В этом взгляде – бережность и легкость. Так легки и требуют бережного отношения кружева занавесок, фаты, платья в картине «Невеста» (1984), да и сама невеста – хрупка и трепетна. Эта картина тоже про красоту – женскую, и, более глобально, – красоту, которая присутствует в этом мире.
Невеста, 1984 г.
Как-то на занятии по истории искусств мы разбирали творчество Телина, смотрели картину «Тещины блины» (1985 г.), и одна моя ученица сказала:
– Здесь много жёлтых оттенков, как будто проявляются воспоминания об уже ушедшем.
Тещины блины, 1985 г.
Это очень точное замечание. Действительно, словно проявляются воспоминания, тем самым не давая прошлому исчезнуть, закрепляя его. Чтобы мы, в нашем современном мире, особенно в городе, смогли зацепиться взглядом за это прошлое – спокойное, надежное, наполненное красотой. Как любовно художник показывает детали – цветы на одежде женщин, на посуде. В красном углу – иконы, снова не нарочито, снова – часть жизни…
Владимир Никитович не только в творчестве передавал красоту, жизнеутверждающее начало, но старался внести все это в повседневность
Владимир Никитович не только в творчестве передавал красоту, жизнеутверждающее начало, но старался внести все это и в ту самую повседневность.
«Отец всегда был подвижником: и в живописи, и по жизни, и с людьми, – и всегда способствовал возрождению духовной и культурной жизни в России», – говорит А.В. Телин.
Так, семья Телиных принимала участие в жизни храма Тихвинской иконы Божией Матери, прихожанами которого они были.
Престольный праздник, 1987 г.
Они восстановили часовню у ключа Преподобного Тихона Луховского, принимали активное участие в восстановлении церкви в Заволжске, которая находится неподалеку от творческой мастерской Владимира Никитовича в деревне Вершинино. По инициативе художника была освящена и восстановлена церковь Николая Чудотворца в Никола-на-Мере. Эту церковь – такой, какой она была до реставрации – можно увидеть в работе «Престольный праздник» (1987 г.). И даже здесь, вопреки видимой реальности в виде храма – без креста, с растущими из него деревьями – верный признак запустения, – есть радость, она чувствуется и в этом декабрьском дне, она – в сиренево-розовом небе, в фигурах людей, в цвете их одеяний, в речном просторе на заднем плане. В самой композиции, когда храм доминирует в работе, занимает главное пространство. Он выстоял, несмотря ни на что. И мы знаем, что будет дальше, и к этому «дальше» лично причастен Владимир Никитович Телин. Кстати, этот храм, только с другого ракурса, есть и в уже названной картине «Беженцы».
Дом опустел
В студенчестве Владимир Никитович увлекся иконописью, изучал и теоретически – на лекциях по истории искусства, которые в Суриковском институте, где он учился (а потом много лет преподавал), всегда были на самом высоком уровне, изучал и практическую сторону, то есть, что называется, изнутри, даже немного занимался реставрацией икон. Не просто увлекся, а полюбил – на всю дальнейшую жизнь. А свою дипломную большую работу «Невеста» написал по иконописной технологии, на левкасе, яичной темперой…
На мой взгляд, погружение в иконопись оказало влияние на творчество Телина, и не только в техническом, стилистическом смысле. Ведь на иконе показывается святой – преображенный человек, который находится уже в Горнем, прекрасном мире. Художник показывает наш мир, самых обыкновенных людей, но и люди, и действительность озарены отблесками настоящей красоты, той, первозданной, которая появилась вместе с этим миром, в самом его начале.
А закончу, пожалуй, словами самого Владимира Никитович Телина, считавшего реализм наиболее близким к Православию:
«Искусство не может быть без правды. Для художника важно выразить тот мир, который его окружает, а для этого мир нужно одрагоценить, опоэтизировать и возвысить, чтобы хотелось жить».