История пространства, занимаемого современным Севастополем, озадачивает событийной избыточностью. В самом деле, в каких ещё землях государства Российского одновременно встречаются завораживающие пласты эллинской, древнеримской, хазарской и византийской культур, поразительные свидетельства сражений за «августейший» город в Крымскую кампанию и Великую Отечественную войну, следы трагических революционных событий, монументальные результаты восстановления.
Начиная с V века до Р.Х. в Херсонесе кипела жизнь демократического полиса, олигархической республики, военно-административной фемы. Здесь проповедовал ученик Христа апостол Андрей Первозванный, на рубеже I–II столетий принял мученическую кончину Климент, папа римский. Отсюда равноапостольные братья Кирилл и Мефодий перенесли в Рим часть его мощей, что позволило славянский язык из категории «lingua vulgaris» возвести в литургический ранг наравне с латинским и греческим. Крестившийся в херсонесском соборе великий князь Владимир вернулся на Русь с нетленной главой святого Климента «на благословение себе и всем людям». Так сосланный на Гераклейский полуостров ближайший ученик апостола Петра стал первым святым, в земле Русской просиявшим. Именно в севастопольском Херсонесе легендарное изречение псковского инока Филофея «Москва – третий Рим» обретает осязаемый контекст.
В 1220-х годах орды Чингисхана и Ногая терзали Херсонес. В середине XIV века дело «варваров» довершили литовские великие князья Ольгерд и Витовт. Только через четыре столетия, после закладки военной крепости Севастополь, началось возрождение Купели Русского православия, духовно сопряжённой с историей Отечества. Основатель Севастополя Г.А. Потёмкин называл Херсонес «российским раем». Екатерина II считала его «российским Вифлеемом». Поэтому закономерно, что на древних развалинах появились и монастырь, и музей.
Выдающийся философ и теолог протоиерей Сергий Булгаков вспоминал о своём пребывании на Херсонесе в междоусобном 1919 году: «Какая святая земля. Даже страшно ступать по ней. Во всей России нет места более древнего и священного... Да, тут говорят самые камни, и это молчание веков полнозвучнее всего теперешнего гама. Оно повелевает внять ему. Таинственная воронка, которая ведёт в центр земли, для России находится здесь, и одна только мысль владеет теперь моим сознанием, что только здесь и отсюда можно уразуметь происходящее».
Не потерявший актуальности посыл отца Сергия через столетие воспринял председатель Патриаршего совета по культуре митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов). Пленённый Херсонесом, владыка создал литературную основу для спектакля «Грифон», премьера которого состоялась летом 2019 года на специально сооружённой площадке в районе казарм древнеримского гарнизона. Автор в обобщённых художественных образах изложил своё видение перипетий судьбы Севастополя. Ему удалось в «капле» яркого современного действа отразить всю полноту истории места, где «родилась духовно наша родина».
Броское название спектакля восходит к мифологическому символу Херсонеса – Грифону. Диковинный гибрид орла и льва помещён в центр старого герба Севастополя как свидетельство связи города-героя с античным миром и Византией. Ещё в архаический период этот надёжный стражник подступов к бессмертию и охранитель жизненных сил задабривался изображениями на монетах, гробницах, саркофагах. Фантастическое существо запечатлено и на замечательном мраморном барельефе III–II веков до Р.Х., обнаруженном в 1935 году при раскопках одной из херсонесских базилик.
Солнечный Грифон посвящался Аполлону, мудрый – деве-воительнице Афине, отмщающий – богине судьбы Немезиде. «Исполинская птица возмездия, раскинув большие крыла и четыре когтя, летела над плечами богини, возвещая её проход по дорогам миропорядка», – писал древнегреческий поэт. Одним из знаков Немезиды являлась запряжённая Грифоном колесница, в которой дочь Ночи и Времени странствовала по дороге жизни и правды. В Римской империи абрис хищного чудища, олицетворявшего мужественную энергию и напористую мощь, нередко украшал парадные доспехи кавалеристов и гладиаторов – участников торжественных процессий, парадов и различных турниров, о чём свидетельствует, например, найденное в Херсонесе навершие шлема II–III веков в виде главы Грифона. Популярным «мероприятиям» покровительствовала Немезида, святилище которой было обнаружено при раскопках античного херсонесского театра, где проходили и гладиаторские бои.
Митрополит Тихон смог обобщить в жанре театрализованного представления значительный пласт античной истории Херсонеса. Нет, это место не забыто музами: здесь постоянно выступают два известных коллектива – Севастопольский академический театр имени Луначарского и Театр Черноморского флота имени Лавренёва. Именно лавренёвцы в августе 1982 года впервые сыграли среди развалин древнего городища специально написанную Игорем Маркевичем пьесу «И смех, и слёзы Херсонеса». Потом луначарцы присоединились к замечательному начинанию, с блеском поставив ряд произведений древних авторов. Однако до опуса владыки никому не удавалось драматическими средствами явить практически все знаменательные вехи Севастополя, включая contemporary history. Он предложил зрителям совершить путешествие по временному континууму города-героя, чтобы понять главное: Херсонес есть ворота в бессмертие России, а Грифон – их мистический страж.
«Чистота веры – вот наши колыбельные дары и вот наше созвездие, – писал отец Сергий Булгаков. – Ни один народ не получил при рождении столь прекрасных, чистых и ценных даров. твёрдо верю, что нехристианская Россия исторически существовать не может и не будет: поэтому ей надлежит или преодолеть эту смертельную болезнь, изжить свой кризис, или исторически умереть. Но схлынет же эта грязная волна, и в отстоявшейся жизни засияют всё те же прежние начала: Православие и народность».
В этой мысли кроется основная идея, я бы даже сказала – пафос пьесы владыки Тихона. Он не злоупотребляет экзотичностью Херсонеса, а обыгрывает его пространственную метафоричность. Автору-монаху достаёт такта отказаться от подиумного – суетного – воплощения корсунских святых, поэтому им вынесены за скобки христианские темы, которые вроде бы лежат на поверхности, но требуют другого – церковного – осмысления и претворения. Духовный опыт автора отверг гремучую смесь «Богова» с «кесаревым» и тем самым преподал урок различия между культурной деятельностью и духовным деланием.
Свойственная митрополиту Тихону стремительная сосредоточенность во всей полноте проявилась в стилистике «Грифона» и сыграла на руку постановке, свободно и плодотворно оперирующей херсонесскими и севастопольскими историческими темами. Это подметил В.В. Путин, в августе 2019 года присутствовавший на премьере: «Мне понравилось. Я уже сказал, такая общая картина всей истории задействована. Доходчиво, понятно и, в общем, смотрится с удовольствием».
Получился подлинно народный спектакль. Собственно, всё, что делает псковский владыка, глубоко народно, будь то книга «Несвятые святые», выставки к Дню народного единства, мультимедийные экспозиции «Россия – моя история». Эти общедоступные образовательные проекты вовлекают самые широкие и разнообразные круги соучастников. И херсонесский – не исключение. Цель просветительской работы митрополита – «вымостить» художественными средствами дорогу к Храму. Хочу подчеркнуть, что в данном случае речь идёт не о «народничестве», а о вечной живой народной пытливой культуре, на которую владыка не только ориентируется, но и участвует в её формировании.
Собственно, автор «Грифона» умело приноровил его сюжетную канву к пространству Херсонеса и разработал приёмы действия в соответствии с древней традицией агона, где доминирует театрализация бытия и мифа. Митрополит Тихон парадоксальным образом творит свой сакральный миф о Севастополе. Корсунская экзистенция легла в основание его неоклассического замысла. Судя по успеху у публики, развитие этого познавательного проекта станет локомотивом развития всей пространственной среды музея-заповедника «Херсонес Таврический».
Жанр «Грифона» как только не определяли: мультимедийный спектакль, музыкально-историческое шоу, театральный перформанс (!), мюзикл, хотя пёстрое музыкальное сопровождение всего лишь обрамляет происходящее на сцене. Я же увидела в представлении черты сценического лубка: материал подан ярко, режиссёрское прочтение эффектно, событийный контекст реален, образы, поясняющие насыщенное технологическими приёмами действо, незатейливы. В лубочной народности заключается самобытность спектакля.
«Грифон» интересен как культурологический феномен. Во время всяческих «ревизионизмов», когда, по слову С.Н. Булгакова, «на весах правды Божией взвешивается ныне правда и неправда всего исторического пути России», в Севастополе волею владыки воздвигнута художественная лествица в отечественную историю. Надеюсь, успешная инициатива митрополита Тихона, получившая поддержку национального проекта «Культура» и Министерства культуры РФ, не ограничится только спектаклем, а расширится до большой разнообразной фестивальной программы, посвящённой легендарным дарам Херсонеса.