Работы Павла Рыженко, посвященные теме монашества, – лиричны и проникновенны, в отличие, скажем, от многофигурных композиций на исторические темы, которые звучат громко, порой даже пафосно. Эта проникновенность в изображении человека, который находится в гармонии с окружающим миром, а не в конфронтации с ним, – идет еще от русских художников XIX – начала XX веков (например, знаменитая «Лисичка» Михаила Нестерова (1914). «Стяжи дух мирен – и тысячи спасутся вокруг тебя», – говорил преподобный Серафим Саровский. И вот именно этот «дух мирен» стремятся передать в своих работах художники, в том числе и Павел Рыженко.
Павел Рыженко. «Преподобный Серафим». Левая часть триптиха (2006)
Павел Рыженко. «Преподобный Серафим». Центральная часть триптиха (2006)
Павел Рыженко. «Преподобный Серафим». Правая часть триптиха (2006)
Преподобному Серафиму он посвятил триптих (2006). В центральной работе святой изображен занимающим все изобразительное пространство, даже выходящим за него: если он встанет, то фигуре точно не хватит места на холсте. Тем самым подчеркивается духовная мощь, величие святого. Еще на картине – медведь, собирающийся взять хлеб из рук преподобного, кружево растений – цветов, травы на переднем плане, зелень леса на заднем – все это говорит о гармонии, в которой святой находится со всем окружающим миром. В левой части триптиха – то, что ведет к гармонии, внутренней тишине – сосредоточенная, упорная молитва. И лес на ней уже далеко на такой благостный – колючие сухие ветки елей без иголок, резкое движение совы летящей куда-то вперед – все это заставляет вспомнить о тех искушениях, с которыми сталкивался святой во время своего молитвенного подвига. В первой части триптиха святой выходит к людям. Здесь тоже есть сухие колючие ветки, но они словно расступаются – за спиной преподобного остается широкая дорога…
Павел Рыженко. «Победа Пересвета» (2005)
У Павла Рыженко есть работа «Победа Пересвета» (2005). Сюжетно это словно продолжение того, что было изображено на известной картине Михаила Авилова «Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовом поле» (1943) – где остро, динамично показан кульминационный момент битвы богатырей – татаро-монгольского Челубея и русского монаха Александра Пересвета. Рыженко в каком-то смысле композиционно идет за Авиловым – у того бой показывался на переднем плане, крупно, почти на зрителя, и у Рыженко Пересвет скачет вперед, на зрителя. Но, посмотрев на одеяния Пересвета, зритель понимает, что речь здесь не только о батальной победе, пусть и крайне важной, но и, что гораздо важнее, о победе духовной. Об этом, кстати, говорит и тот факт, что в картине Авилова на Пересвете – кольчуга, а в картине у Рыженко на герое – монашеские одежды.
Павел Рыженко. «Молитва Пересвета» (2005)
На другой картине – «Молитва Пересвета» (2005) мы видим Пересвета с главным «оружием» – молитвой. Если допустить, что мы не знаем названия картины, не понимаем, кто конкретно на ней изображен, то главный посыл все равно не меняется, а копье в руке героя заставляет вспомнить другое копье – на иконе святого Георгия Победоносца, – и мыслится здесь как символ борьбы со злом…
В «Победе Пересвета» много внешнего движения, динамики – прежде всего, сама фигура скачущего на коне Пересвета, и фигуры воинов на заднем плане (они натягивают луки, падают, сраженные копьем и так далее). В «Молитве Пересвета» – движения почти нет, тишина, статика, которая нарушается (а, точнее лишь более подчеркивается) неслышно падающими листьями, шуршаньем ежика. Статична фигура коня на заднем плане, статична фигура Пересвета, замершего в сосредоточенной молитве. И эти тишина и статичность лишь еще более показывают внутреннее, духовное движение.
Павел Рыженко. «Ослябя» (2005)
Другой герой Куликовской битвы – Родион Ослабя тоже изображен застывшим в молитвенном раздумье (2005). Мир вокруг него прекрасен, наполнен солнцем, зеленью, благоуханьем цветущих деревьев. Но справа, на переднем плане – щит, шлем – напоминание, что скоро герою предстоит идти в бой. Но все-таки, перед нами не просто изображение воина, которому предстоит погибнуть в тяжелой битве, а образ воина Божьего, высота и глубина которого простираются за рамки ратной тематики.
Молитва «звучит» и в картине «Сергий» (2013). Молитва за умерших и живых, за тех, кто находится за ним, и – за всю Россию. Всеобъемлющее значение молитвы святого подчеркнуто бескрайностью окружающего мира, который развертывается за спиной преподобного Сергия. Этой цели служит и мотив дороги, уходящей куда-то влево и теряющейся в пространстве, и высокая, чуть «размытая» линия горизонта.
Павел Рыженко. «Сергий» (2013)
Тишиной наполнена работа «Муравейник» (2004) из триптиха «Покаяние». Но мы не будем останавливаться на двух других картинах: в контексте именно этого разговора мы можем пропустить трудный, противоречивый путь, по которому пришел изображенный на картине монах к вере, к «духу мирну». Ничто вокруг не мешает раздумьям, в которые погружен герой работы – листик не шелохнется, и птица словно застыла на ветке… Здесь та же гармония с природой, то же ощущение радости бытия, которые возможны только от опытного личного понимания присутствия рядом Бога. Принято считать, что муравейник – воплощение бессмысленного, суетного существования людей во внешнем мире. Однако здесь, в этой работе, муравейник выглядит лишь частью Богом созданного мира.
Павел Рыженко. «Муравейник». Центральная часть триптиха (2004)
Внутренней сосредоточенностью полна картина «Молитва» (2001). Крепкие каменные стены словно контрастируют с физической немощью пожилого монаха, но, вместе с тем, подчеркивают мощь его духа, крепкую силу молитвы. Опадающие и уже опавшие листья помогают зрителю понять, что на дворе – осень, что можно читать здесь и как приближение окончания земного пути героя. Но вместе с тем, в картине есть красные, пасхальные цвета, которые напоминают нам о настоящей Жизни.
Павел Рыженко. «Силуан Афонский»
Павел Рыженко. «Молитва» (2001)
В картине «Пасха» Павла Рыженко – историко-реалистические детали (пейзаж, награда на груди монаха-фронтовика ) перерастают в символическое понимание Пасхи – как огромного События, изменившего человеческую историю, давшего жизнь каменистой и, казалось бы, уже безжизненной почве… От мыслей о победе в войне, через которую прошел герой, художник ведет нас к размышлениям о победе жизни над смертью, и – Жизни над смертью. Но Пасха была бы невозможна без Креста, и монах со свечой в руке, смотрящий с молитвой ввысь, это отчетливо понимает.
Павел Рыженко. «Братия» (2006)
В работе «Силуан Афонский» – тоже показана гармоничная жизнь монаха с окружающим миром, мотив «Блажен, иже скоты милует» (Притч. 12:10). А еще – изображение колодца, который напоминает нам о встрече Христа с Самарянкой и Его слова: «Кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4: 14–15).
Но путь жизни тех, кто отказался от мира, совсем не всегда спокоен и тих, чтобы прийти к «тихости», нужно выстоять, не поддаться ветрам и бурям искушений, надо быть твердыми, как древние каменные стены, – об этом, в том числе, и работа художника «Братия» (2006).