В России есть особые места, где по-иному дышится, где сердце наполняется тихой радостью и ощущает присутствие Божие… Оптина пустынь – это духовное сердце России, место паломничества многих писателей и поэтов XIX – начала XX в.
Среди тех, кто приезжал в Оптину пустынь, – В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, А.И. Апухтин, Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, братья Киреевские, К.Н. Леонтьев, Л.Н. Толстой, Великий князь К.К. Романов, Е.Н. Поселянин, С.А. Нилус и многие другие. Преподобный Варсонофий Оптинский писал: «Наша святая обитель привлекает к себе многих богомольцев, и часто слышится такое мнение, что, побывав раз в Оптиной, стремятся туда всей душой. Не имеет наша обитель ни чудотворных икон, ни прославленных мощей, но вся земля здесь как бы полита кровью и потом святых старцев, и молитвами их низводит благодать на души верующих. Нигде в другом месте этого нет».
Старчество, утвержденное в Оптиной, способствовало духовному расцвету обители. Иноки ежедневно исповедовали опытному старцу не только свои дела и поступки, но и тончайшие помыслы. Именно духовное ратничество оптинских старцев, возможность услышать слово поддержки и утешения привлекали в обитель многих выдающихся писателей и мыслителей.
Летом 1837 г. известный поэт, воспитатель цесаревича Александра Николаевича, будущего императора Александра II, В.А. Жуковский сопровождал своего царственного воспитанника в его путешествии по России. В июле 1837 г. они посетили Оптину пустынь, и В.А. Жуковский записал в дневнике: «Оптин монастырь. Ни один не производит большей благоговейности… Три церкви. Чудотворная икона. Строгость. Река времен. Скит. (Псалтирь. Рыбы никогда. Молочно<е> пять недель в году)».
Н.В. Гоголь приезжал в Оптину пустынь трижды. В середине июня 1850 г. Н.В. Гоголь и М.А. Максимович, путешествовавшие из Москвы в Малороссию, впервые посетили Оптину. В то время писатель хотел проехать Россию не по тракту, а проселками, чтобы ближе познакомиться с отечественным бытом и культурой. Из Калуги путешественники отправились в Оптину пустынь, причем последние две версты, как и полагается паломникам, прошли пешком. По дороге встретили девочку с миской земляники и хотели купить у нее ягоды. Но та отдала землянику даром, сказав: «Как можно брать со странных людей!»
В Оптиной пустыни Гоголь познакомился со старцем Макарием. По преданию, которое бытовало в обители, старец предчувствовал приход известного писателя. Как рассказывал преподобный Варсонофий, «отец Макарий быстро ходил взад и вперед по келье и говорил бывшему с ним иноку: «Волнуется что-то сердце у меня, точно что-то необыкновенное должно совершиться, точно ждет оно кого-то…» В это время доложили, что пришел Николай Васильевич Гоголь».
О впечатлении, которое произвел на него монастырь, Н.В. Гоголь сообщал А.П. Толстому: «Я заезжал по дороге в Оптинскую пустынь и навсегда унес о ней воспоминание. Я думаю, на самой Афонской Горе не лучше. Благодать видимо там присутствует. Это слышится в самом наружном служении, хотя и не можем объяснить себе почему. Нигде я не видел таких монахов. С каждым из них, мне казалось, беседует все небесное. Я не расспрашивал, кто из них как живет: их лица сказывали сами все. Самые служки меня поразили светлой ласковостью ангелов, лучезарной простотой обхожденья; самые работники в монастыре, самые крестьяне и жители окрестностей. За несколько верст, подъезжая к обители, уже слышится благоухание: все становится приветливее, поклоны ниже и участие к человеку больше…»
В Оптину Гоголь приезжал еще дважды – летом и осенью 1851 г., чтобы встретиться со старцем Макарием. В скиту обители писатель познакомился с некоторыми аскетическими творениями и был поражен глубиной открытия человеческой души, что впоследствии использовал в своих произведениях, в частности в «Мертвых душах». Образ Оптиной пустыни – небесного рая, отголоски которого он увидел на земле, навсегда запечатлелся в сердце писателя.
Для многих представителей русской интеллигенции Оптину пустынь «открыл» И.В. Киреевский. Его имение было расположено недалеко от обители, и многие гости посещали и оптинских старцев. Сам хозяин построил в своем имении небольшой уединенный домик, куда нередко приезжал старец Макарий, чтобы поработать над переводом святоотеческих творений, которые издавались в обители. Иван Васильевич, а также его супруга, обладая большой эрудицией и знаниями, были неизменными помощниками оптинских издателей.
Часто посещал Оптину пустынь А.Н. Апухтин, тонкий мастер стиха, с удивительным чувством изящества и мелодичности. Как вспоминал его биограф М.И. Чайковский, «незадолго до кончины Алексей Николаевич мне рассказывал о ежегодных поездках с матерью для говения в Оптину пустынь к великому старцу Макарию. Какой непередаваемой прелестью дышал его рассказ! «Такой массы и таких чудных цветов, как в Оптином скиту, – говорил он, – я уже потом во всю жизнь мою не знал. Мне теперь кажется, что я видел там голубую георгину даже…» Воспоминания об обители отразились в стихотворной поэме «Год в монастыре». В поэме описывается, как светский молодой человек бежал в монастырь, но через год покинул обитель, вызванный в мир письмом знакомой девушки. Это случилось после смерти его духовного наставника – старца Михаила, в чертах которого явно угадывается оптинский старец Макарий.
…Он стоит
Как некий столб меж нас, им наш украшен скит,
И он у всех в великом почитаньи.
Все помыслы ему ты должен открывать
И исполнять безропотно веленья,
Да снизойдет к тебе Господня благодать
И да обрящешь путь спасенья!
Ф.М. Достоевский был в Оптиной пустыни только один раз – в июне 1878 г., после смерти любимого сына. В то время в обители старчествовал о. Амвросий. К старцу шли как к святому человеку, веря и надеясь, что получат исцеление от недугов духовных и телесных. Христианская любовь, твердая вера и сердечная молитва старца врачевала всех посетителей. По свидетельству преподобного Иосифа, старец Амвросий беседовал с Достоевским подолгу, они говорили о многих насущных вопросах духовной жизни. Старец сказал о Достоевском: «Это кающийся».
В «Воспоминаниях», написанных А.Г. Достоевской, женой писателя, этому посещению были посвящены следующие строки: «Вернулся Феодор Михайлович из Оптиной пустыни как бы умиротворенный и значительно успокоившийся и много рассказывал мне про обычаи пустыни, где ему пришлось пробыть двое суток. С тогдашним знаменитым «старцем» о. Амвросием Феодор Михайлович виделся три раза: раз в толпе при народе и два раза наедине, и вынес из его бесед глубокое и проникновенное впечатление… Из рассказов Феодора Михайловича видно было, каким глубоким сердцеведом и провидцем был этот всеми уважаемый «старец».
Ф.М. Достоевский в Оптиной пустыни
Впечатления от этой поездки нашли художественное воплощение в романе «Братья Карамазовы». Старцу Зосиме – 65 лет, как и старцу Амвросию, с которым встречался Ф.М. Достоевский в июне 1878 г. Старец Зосима, как и Амвросий, принадлежит к третьему поколению старцев (основатель старчества в Оптиной пустыни – преподобный Лев, его преемник – преподобный Макарий и их ученик – преподобный Амвросий). При описании реалий монастырской жизни Достоевский использует как свои собственные впечатления, так и книжные источники. Так, изложение истории и сущности старчества в романе соотносится с книгами: «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Св. Земле постриженника Святыя Горы Афонския инока Парфения» (1855), «Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни» (1862) и «Жизнеописание оптинского старца иеросхимонаха Леонида» (1876), которые были в библиотеке писателя.
Ряд строк романа «Братья Карамазовы» напрямую перекликаются с теми внутренними переживаниями, которые вынес Федор Михайлович после беседы со старцем. Вторая книга романа была окончена в октябре 1878 г., через три месяца после возвращения из Оптиной. В главе «Верующие бабы» описывается разговор со старцем Зосимой жены извозчика Никитушки, у которой умер маленький сын. Старец, пытаясь успокоить безутешную мать, говорит, что младенцы имеют особенное дерзновение перед престолом Божиим. Однако матери, потерявшей сына, хочется видеть его здесь, на земле, слышать его голос. И старец Зосима говорит ей слова, которые, как считала Анна Григорьевна, были сказаны Достоевскому: «…И надолго еще тебе сего великого материнского плача будет, но обратится он под конец тебе в тихую радость, и будут горькие слезы твои лишь слезами тихого умиления и сердечного очищения, от грехов спасающего». Ф.М. Достоевский говорит о старце Зосиме теми словами, какими обычно вспоминали о. Амвросия: старец «до того много принял в душу свою откровений, сокрушений, сознаний, что под конец приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем тот пришел, чего тому нужно и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил слово…»
Л.Н. Толстой прошел сложный путь духовных исканий – он пытался до глубины исследовать природу человеческой личности, найти истоки добра и зла. Порой борьба между светлым и темным началом в его душе была невыносимо тяжела. Но в его жизни было одно место, обладавшее исключительной притягательной силой. Это была Оптина пустынь, которая вошла в жизнь писателя еще в юношеские годы…
В 1841 г., когда Льву Николаевичу исполнилось 13 лет, из Оптиной пустыни пришло известие о кончине его тетушки Александры Ильиничны Остен-Сакен, которая после смерти родителей была опекуншей молодых Толстых. А в монастырь она ездила ежегодно к своим духовным наставникам – преподобным Льву и Макарию. Считают, что именно в это время Лев Николаевич впервые посетил монастырь.
В следующий раз Толстой приехал в Оптину, будучи уже известным писателем. В 1877 г. с Н.Н. Страховым, Дм. Оболенским и Н.Г. Рубинштейном он имел краткий разговор со старцем Амвросием.
В 1881 г., переодевшись в крестьянскую одежду, писатель пришел в обитель пешком вместе со слугой Сергеем Арбузовым и яснополянским учителем Дмитрием Федоровичем, пройдя 200 км от своего имения. Сохранить инкогнито Толстому не удалось, его узнали и оказали подобающее внимание. Арбузов вспоминал, что, выйдя от старца, Л.Н. Толстой сказал: «Этот о. Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога».
В 1890 г. Л.Н. Толстой приехал в обитель со своей семьей и имел со старцем Амвросием самую продолжительную беседу. Известно, что старец предлагал Толстому принести публичное покаяние в своих заблуждениях, раскаяться в нападках на православную Церковь, в авторстве таких вещей, как «Евангелие Толстого». Выходя из кельи, Лев Николаевич сказал о своем внутреннем состоянии: «Я растроган, я растроган». А о. Амвросий о беседе с великим писателем заметил: «При входе Толстого в мою келью я благословил его, и он поцеловал мою руку. А когда стал прощаться, то, чтобы избежать благословения, поцеловал меня в щеку. Горд очень».
После кончины старца Амвросия Л.Н. Толстой обращался к его любимому ученику и преемнику – отцу Иосифу. В августе 1896 г., навестив свою сестру Марию Николаевну, монахиню Шамординской обители, Толстой вместе с женой вновь заезжал в Оптину.
В 1910 г., в последний год своей жизни, писатель уходит из Ясной Поляны и направляется в Оптину. Он долго бродил около скита, но так и не решился войти в старческую келью. Потом уехал в Шамордино к сестре-монахине, с которой был особенно близок. «Сестра, – говорил Лев Николаевич, – я был в Оптиной; как там хорошо! С какою радостию я теперь надел бы подрясник и жил бы, исполняя самые низкие и трудные дела; но поставил бы условие: не принуждать меня молиться; этого я не могу». Сестра отвечала: «Это хорошо, брат, но и с тебя взяли бы условие: ничего не проповедовать и не учить». – «Чему учить? Там надо учиться; в каждом встречном насельнике я видел только учителей. Да, сестра, тяжело мне теперь. А у вас? Что, как не Эдем? Я и здесь бы затворился в своей храмине и готовился бы к смерти; ведь 80 лет, и умирать надо», – сказал граф. Потом, наклонив голову, задумался и сидел так до тех пор, пока не напомнили ему, что он уже кончил обед.
Однако судьба распорядилась так, что в эти дни писатель так и не встретился со старцами. Он скончался на станции Астапово. Отец Варсонофий, спешно приехавший из Оптиной, не был допущен к графу, чтобы принять последние слова исповеди. Конечное определение о возможности спасения Толстого оставлено до Вечного Суда. Сам же о. Варсонофий говорил: «…Гениальный писатель Толстой… подходил к этой моей двери и к дверям другого старца, Иосифа, и ушел. Отчего? Что помешало ему войти в эту или другую дверь? Не гордыня ли его? Что может сказать какой-то старец? Кому? Льву Толстому, перед которым преклонялся весь мир… О чем ему говорить с этими старцами? Не мог он сломить своей гордыни – и ушел. Конечно, это только предположение, но кто знает? Не близко ли оно к истине? Ушел куда? В вечность. В какую? Страшно сказать!..»
Вид на пустынь со старой переправы
Многие задаются вопросом, почему небольшая обитель в Калужских лесах привлекала в XIX в. практически всех известных русских писателей. Дар старческого служения открывал для искренно ищущих спасения твердый и прямой путь к христианскому совершенствованию, преображал внутреннего человека и укреплял в нелегком жизненном пути.
Приезжая в современную Оптину пустынь, невольно переносишься в то время, когда обитель посещали великие писатели. И до сего дня сохранилась хибарка, где болезненный старец Амвросий принимал своих посетителей – высоких сановников и простых крестьян, известных мыслителей и смиренных иноков. Колокол обители, как и много лет назад, созывает на неспешную монастырскую службу. Значит, жива духовная традиция, неиссякаема «река Божия»…